Когда я был маленьким, моя мама часто просила меня помочь бабушке в подготовке к шабату. Она жила в получасе ходьбы от нас, и я ходил к ней сам. Бабушка сначала давала мне чашку чаю, а потом говорила: «Шиеле, прежде всего помоги мне подготовить к субботе синагогу».

Напротив бабушкиного дома была, и есть до сих пор, маленькая синагога. В ней молились хасиды Звиль, которым было тяжело идти в центральную синагогу этого хасидского двора, находящуюся в другом квартале. Бабушка приносила из дома ведро и швабру тряпку, а я помогал ей чем мог: отодвигал столы и стулья, выносил мусор, выливал грязную воду. И наконец, синагога сияла, как и подобает «малому святилищу».

Всю важность работы бабушки, которую она делала совершенно добровольно и бесплатно, я понимаю сейчас, когда работаю старостой синагоги и вижу, как много в ней нуждается в постоянном уходе. Некоторое время назад я встретился со старостой одной из синагог Израиля, и он рассказал мне:
«Я часто прошу прихожан синагоги помочь мне сделать необходимые для синагоги работы. На исходе субботы я прошу их помочь мне сложить субботние скатерти и убрать их в шкаф, или, например, я прошу у кого-нибудь постирать полотенца, которая всегда висят возле раковины, чтобы молящиеся могли омывать руки. Ведь я не могу бесконечно стирать полотенца у себя дома, а на то, чтобы отдавать их в платную прачечную, у синагоги нет бюджета. Но большая часть молящихся под всевозможными предлогами уклоняется от помощи: один торопится, другой слишком устал, у третьего своих забот много. И тогда я придумал, так сказать, патент. Я открываю молитвенник, по которому все молились в этот шабат, и показываю им те слова, которые все они произносили в субботней молитве мусаф: „А те, кто занимается общественными делами прилежно, удостоятся награды от Всевышнего. Он устранит от них всякую болезнь, и излечит все их тела, и простит все их грехи, и пошлёт благословение и успех на все дела рук их!“ И дальше я говорю им: „Люди ищут чудесных средств, чтобы удостоиться благословения, здоровья, успехов; молятся для этого, ездят на могилы праведников, а ведь секрет находится у них прямо перед носом! Несколько минут, посвящённых уборке синагоги — и вы уже в числе тех о которых сказано „прилежно занимаются общественными делами“! И к вам относятся все эти благословения, которые вы сами читаете каждую субботу!“ Пока это работает…»

*
Недельная глава «Трума» говорит о том, как Всевышний повелел Моше сделать в пустыне Святилище. Ещё до описания устройства Святилища, его стен, покрытия, двора, священных предметов — стоят слова: «и сделают Мне святилище, и Я буду пребывать среди них». Мудрецы мидраша установили следующее правило: «Везде, где сказано „мне“ — существует и будет существовать вечно». То есть всякая заповедь, в отношении которой сказано «Мне», действует всегда и её результат будет существовать всегда. В качестве примера исполнения этого правила мудрецы мидраша приводят Святилище в пустыне и Иерусалимский храм. Вот что они пишут: «Сказано о Святилище „мне“, и Святилище не сходит со своего места ни в этом мире, не в мире грядущем».

Любавичский ребе спрашивает: Как можно сказать «не сходит со своего места»? Ведь Иерусалимский храм разрушен, дважды был разрушен. Более того: в наши дни у нас нет заповеди построить Святилище, поскольку это может сделать лишь царь-Машиах! Но в книге пророка Йехезкеля можно найти следующие слова: «И буду Я им малым святилищем». Мудрецы в трактате Мегила толкуют их так: «Малое святилище — это синагоги и дома учения». Другими словами, когда евреи строят или обустраивают синагогу или дом учения, они выполняют заповедь строительства Храма, и таким образом Храм, святилище, существует всегда — или в виде Храма на иерусалимской горе, или в виде малых святилищ, синагог и домов учения. Это толкование подтверждает автор святой книги «Шней лухот а-брит»: «Сказано в нашем стихе: „и Я буду пребывать среди них“. Мы ожидали бы, что будет сказано „и Я буду пребывать в нём, среди него“. Почему же сказано „среди них“? Потому что каждый человек обязан строить храм, и эта заповедь существует вечно».

В начале трактата Авот говорится, что мир стоит на трех вещах: на Торе, на служении и на добрых делах. Чему соответствуют эти вещи в Святилище? Тора — это Ковчег Завета и скрижали завета в нём, а также Санэдрин, который заседал в Храме. Служение — это принесение жертв и молитва. Добрые дела —
то те пожертвования на которые возводилось Святилище в пустыне и возводился Иерусалимский храм, это дух щедрости, который охватывал каждого еврея при упоминании о святом храме. А в нашем малом святилище чему это соответствует? Тора — это ковчег со свитками Торы и, разумеется, святые книги, по которым евреи учатся. Служение — это молитва. звучащая в синагоге. А добрые дела? В любой синагоге есть копилки для благотворительности, да не одна, а много. И нет еврея, который вошёл бы в синагогу и не отпустил бы банкноту в одну из этих копилок, а то и во все.

Добрые дела, благотворительность — вот ещё для чего существует в мире синагога. Не нужно ждать, пока староста синагоги попросит вас сложить молитвенники в шкаф, и не нужно ожидать особого замечания за то, что вы бросили бумажный стаканчик на пол. Обустройство синагоги зависит от всех, заповедь строительства и устроения «малого святилища» относится ко всем, а не только к старосте (который, кстати, вызвался нести эту должность добровольно и бесплатно). Все вы старосты ваших синагог. Каждое ваше действие, которое помогает синагоге становиться лучше и краше, является выполнением заповеди «и сделают Мне святилище». Так мы подготовим наши малые святилища к тому великому дню, когда на горе Мория в центре Иерусалима вознесется главное святилище, Иерусалимский храм.

Гут шабес,
Шия

Почти в каждый вечер субботы после окончания молитвы в синагоге, по дороге домой вместе с моим отцом я видел одного человека. Он был высоким, одетым в чистые субботние одежды, и возвращался к себе домой из своей синагоги, идя навстречу нам с отцом. Я не знал, кто это такой, но отец приветствовал его «Шабат шалом», и этот человек всегда улыбался отцу, мне и моему младшему брату.

«Шабат шалом» незнакомому еврею — обычное явление во всех общинах мира, но в Иерусалиме, святом городе, атмосфера шабата чувствуется по-особому, и приветствие «Шабат шалом» кажется более сердечным. Однако я, несмотря на то, что был ещё маленьким, замечал кое-что. Иногда мой отец после «Шабат шалом» тому еврею добавлял «Большое спасибо», а иногда — нет. Когда я немного вырос, я попросил отца объяснить мне это. Он улыбнулся и сказал: «Придём домой, я покажу тебе»…

Ежедневная религиозная газета «а-Модиа», распространяемая в основном в хасидских общинах, существует в Израиле уже семьдесят лет. Родители подписаны на неё, оттуда они узнают мировые, израильские и еврейские новости. Как и везде, выпуск выходного дня — в нашем случае пятницы — больше, в нём печатаются большие обзорные статьи и эссе. Например, журналист Натан Гелернтер, ныне покойный, писал каждые несколько недель статьи, в которых посредством живых и забавных описаний читателей побуждали задуматься о качествах своего характера.
Читатели смеялись, а мораль статьи делала своё дело. Его статьи были так популярны, что люди открывали пятничный выпуск обычно сразу на той странице, на которой печаталась рубрика Гелернтера. И если статья Натана Гелернтера действительно там была, все с удовольствием погружались в его полные юмора рассказы. А сам Натан Гелернтер в это время шёл в синагогу, и на пути из синагоги домой мы встречали его, и если на этой неделе его эссе было напечатано, отец в дополнение к «Шабат шалом» благодарил его. Они не были знакомы, но Натан Гелернтер был известен всему кварталу, и поэтому отец считал правильным поблагодарить его за такую забавную и поучительную статью и поощрить его работать и далее. Я думаю, что отец был далеко не единственным, от кого Гелернтер получал такие «спасибо».

*
Мои учителя в хедере, когда приходила неделя главы «Бешалах», рассказывали мне мидраш о птицах и остатках мана. Ман выпадал в пустыне шесть дней в неделю, но в шабат не выпадал. Так обещал Всевышний, и так он передал через Моше. Говорится в мидраше, что перед первым шабатом, когда по слову Всевышнего не должен был сойти ман, несколько злодеев договорились рассыпать немного мана из собранного ими вчера вокруг стана евреев — и показать: «смотрите, Моше сказал нам неправду! Вот он, ман!» И рассыпали. Но прилетели птицы и склевали тот ман, и нечего было злодеям показывать. Их замысел сорвался. А был это шабат главы Бешалах. Поэтому перед этим шабатом у еврейских детей принято рассыпать на улице еду для птичек.
Есть и ещё одна связь птиц с исходом из Египта. Магариль (автор «Книги обычаев евреев Ашкеназа») приводит такой обычай. В шабат главы Бешалах учителя маленьких детей и их родители приводят детей во двор синагоги и рассказывают им, как во время рассечения Тростникового моря птицы присоединились к песни Моше, чирикали, курлыкали и тоже хвалили Всевышнего, и как на пути евреев по дну моря чудесным образом выросли плодовые деревья, и как еврейские дети срывали их плоды и кормили тех птиц. И указывает Магарильраздавать детям «кашу» (этим словом на идиш называют гречку), чтобы они кормили ею куриц, в память о том, как еврейские дети кормили птиц при исходе из Египта. А после этого благословлять детей, чтобы они росли для Торы, хупы и добрых дел.

*
Как известно, у нашей недельной главы Бешалах есть дополнительное название — «Шабат шира». Суббота песни. Какой песни? Той, что пели евреи после великого чуда рассечения Тростникового моря. «Песнь моря» включена в ежеутреннюю молитву, мы говорим её каждый день, и говорим стоя. И завтра мы скажем её перед тем, как этот текст прочтут из свитка во время чтения Торы. Это песня благодарности.

Первое, что делает еврей утром, открыв глаза — до молитвы, до утренних благословений, до омовения рук — он благодарит. «Благодарю я Тебя, Царь живой и вечный, за то, что вернул мне душу по милостиТвоей. Велика верность Твоя!»
«Песня моря» начинается со слов «Аз яшир». Переводятся они как «Тогда запел…», но глагол почему-то стоит в форме будущего времени — «яшир». Это неспроста. Да и слово «аз», «тогда», используется в Писании чаще для указания на будущее, чем на прошлое. Одно из объяснений — в грядущем, при Избавлении, тоже зазвучит песнь Моше. А другое — вот какое. Песнь благодарности не обязательно имеет в виду прошлое. Благодарность — не плата, которую мы отдаём за прошлое благо и чувствуем, что расплатились. Благодарность не относится ко времени. Она — самостоятельное действие, она основа морали еврея.

Всевышний хочет не только того, чтобы мы были благодарны Ему. Что Ему до нашей благодарности, в сущности? Он и так каждую секунду благотворит всему мирозданию. Он хочет, чтобы мы, воздавая благодарность Ему, научились благодарить людей. Научились узнавать и признавать сделанное нам добро. И даже не только людей. Мидраш спрашивает: почему во время казней египетских, при поражении Нила кровью и лягушками удар по водам реки осуществлял Аарон, а не Моше? Потому что Моше отказался бить Нил. Ведь он плавал по водам Нила в корзинке, когда был младенцем, и не утонул. «Не буду я бить воду, спасшую меня! В колодец, из которого ты пил, не кидай камень — говорит пословица!» Это тоже благодарность.

Однако благодарить человека довольно легко. Человек, сделавший нам добро — вот он, перед нами. Благодарить Б-га труднее, потому что мы не видим Его глазами и думаем, что удобный мир, в котором мы живём, удобен сам по себе. Поэтому есть еврейский обычай: спрашивают у человека «как дела?» — и он отвечает: «Барух а-Шем», «слава Б-гу». Это ещё до подробного рассказа, как дела. За всё, что есть в нашей жизни — слава Б-гу. Даже за то, что видится нам неприятностями. Если вам кажется, что у вас неприятности — вам КАЖЕТСЯ, что у вас неприятности. Посмотрите на вещи с другой стороны — и вы увидите, что это не неприятности, а лишь изменение порядка жизни, открывающее перед вами новые возможности и способы жить. За это — тем более слава Б-гу.

Благодарить жену за всё, что она делает для дома — а значит, для мужа. Благодарить мужа за то, что он делает для дома — а значит, для жены. Даже если они делают не напрямую друг для друга. Благодарить родителей за то, что они у нас есть, ведь это огромный подарок. Благодарить детей за то, что они приносят нам столько нахата. На работе, на улице. Слово «спасибо» не стоит ни копейки, а сколько принесёт вам — вы увидите. Ребе всегда благодарил своих секретарей за всю работу, которую они делали, даже за принесённую чашку чая.

И я проведу особую трапезу благодарности. Это будет в канун 15 ава, Нового года деревьев, у нас дома, для семьи и друзей. За то, что в это время несколько лет назад мы получили гражданство России, что дало нам возможность в полную силу работать в благотворительном центре. И за другие чудесные избавления, которые произошли с нами. И за всё. И мы будем просить у Всевышнего возможности действовать и далее, и главное — всеобщего Избавления.

Гут шабес
Шия

«Я чувствую, что мы сделали всё, что могли. Теперь могут помочь только молитвы. Я еду молиться к Западной Стене, помолитесь, пожалуйста, тоже».
Было это в среду, за день до прибытия в Израиль пятидесяти королей, президентов, премьер-министров, председателей парламентов на международный конгресс, посвящённый 75-летию освобождения Освенцима, и на торжественную церемонию в честь международного дня памяти Холокоста.

Израиль удостоился всемирного внимания прессы, иразумеется — внимания евреев всего мира. А особое внимание привлёк президент России. Собственно, не сам президент, а его право помилования. От него ожидают помилования Наамы Иссахар, девушки, сидящей в московских тюрьмах и колониях уже десять месяцев за то, за что в других подобных случаях наказывают денежным штрафом.

По просьбе Яфы Иссахар, матери Наамы, я пошёл молиться на одно из моих любимых мест — то, молитвы в котором возобновились несколько десятков лет назад благодаря брату моего деда. И сегодня это место содержат в чистоте и порядке его дети, мои родственники в Иерусалиме. Я сейчас в Израиле, и у меня была возможность пойти молиться на могилу Шимона-праведника, она находится в древней скальной пещере возле жилого квартала «Шимон га-цадик», в северной части Иерусалима.

Я спустился по ступеням в освещённую пещеру, в которой звучали голоса десятков молящихся, приходящих туда с раннего утра — и в которой смолкают голоса молящихся только поздно ночью. С полки я взял книгу Тегилим, а мой взгляд упал на красивый пергамент в рамке, повешенный над циюном святого таны Шимона-праведника. На нём рукой писца написан отрывок из Гемары:

«Двадцать пятого тевета — это День Горы Гризим, в этот день в эпоху Храма нельзя было поститься. Что произошло в этот день? Велика была вражда самаритян к евреям. Самаритяне, приносящие жертвы на горе Гризим, просили у Александра Македонского разрешения разрушить наш Храм на горе Мория, ибо считали, что только гора Гризимдолжна быть единственным местом жертв Всевышнему на Святой земле. А ведь мы знаем, что только гора Мория с Храмом может быть местом принесения жертв Всевышнему!
Сообщили об этом Шимону-праведнику. И вот что он сделал: надел одежды священника и немедленно пошёл, и знатные люди Иерусалима пошли с ним с факелами в руках, и шли к ставке Александра Македонского. И самаритяне тоже пошли туда. И шли они всю ночь, одни с одной стороны, другие с другой стороны. Когда рассвело, спросил Александр Македонский: Кто это там идёт? Ответили ему: Это евреи, они, видимо, восстали против тебя. Тогда пошёл он им навстречу. На восходе они встретились в Антипатросе.
Увидел Александр Македонский Шимона-праведника, сошёл со своей колесницы и поклонился ему. Спросили его: Александр, владыка мира! Почему ты кланяешься этому еврею? Ответил он им: Его образ я вижу перед собою в битвах — и побеждаю. Спросил Александр евреев: Зачем пришли вы? Ответили ему: Храм, в котором молятся за тебя и за царство твоё, чтобы не рухнуло оно — вот эти просят тебя разрушить его! Спросил он? Кто это вот эти? Ответили ему: Вот эти самаритяне, что стоят там перед тобой. Сказал Александр: Отдаю их вам во власть. Тогда взяли евреи самаритян, привязали их к коням и потащили до горы Гризим, а на горе Гризимразрушили святилище самаритян и засеяли это место бобами — именно это желали сделать самаритяне с Храмом. Вот почему день двадцать пятого тевета — это памятный день, когда нельзя поститься».

*
Я прочитал этот отрывок и снова поглядел в его начало. Двадцать пятое тевета! Это же сегодня, среда, 5780 год! В этот день Шимон-праведник надел одежды священника и пошёл навстречу грозному и непредсказуемому царю, чтобы попытаться защитить Храм — и защитил.
Шимон-праведник упоминается во второй мишнетрактата Авот: «Шимон-праведник был из последних мужей Великого Собрания. Он говорил: «На трёх вещах стоит мир: на Торе, на служении и на благотворительности». Шимон-праведник не только говорил, он сам держал мир на Торе, служении Всевышнему (он ведь был когеном) и благотворительности.

*
Вчера вечером мне снова позвонила Яфа Иссахар и со слезами волнения рассказала, что встречалась лично с президентом России и с Биньямином Нетаньягу, премьер-министром Израиля. Ей дали понять, что дело её дочери кончится хорошо. «Наши молитвы приняты!» Яфа Иссахар сказала мне, что она говорила президенту России: «За десять последних месяцев я много времени провела в еврейской общине Москвы. Я видела, как они уважают законы, правительство и вас, я видела, что именно благодаря вам нет антисемитизма в России. А у меня есть только две дочери, и нет у меня ничего в мире, кроме них…»
Наама Иссахар летела транзитным рейсом из Индии в Израиль, даже не выходя за пределы транзитной зоны в аэропорту. Но в её багаже провели обыск и нашли несколько граммов гашиша. Обладание гашишем карается денежным штрафом (и Наама признала, что заслужила его), а полицейские и судейские вменили ей в вину… контрабанду его в Россию! Пусть объяснят, как они представляют себе контрабандиста, не выходящего из транзитной зоны, не видящего даже своего рюкзака, который должны через час погрузить на самолёт, вылетающий из России… Но ничего они объяснять не стали, и им ничего объяснить не удалось. И впаяли семь с половиной лет — максимум.
Я вспомнил мой первый телефонный разговор с Яфой, когда мне сообщили об аресте её дочери Наамы фактически ни за что. У нас тогда была в разгаре подготовка дома к Песаху, но мы с женой бросили всё, собрали кашерную еду, угощения и бросились в полицейский участок в аэропорту, чтобы быть с Наамой в первые ужасные часы: она ведь не знала ни слова по-русски. С тех пор мы были с ней на всех заседаниях суда, мы посещали её в тюрьме, и мы делали всё возможное, чтобы помочь горюющей матери и семье.

*
В недельной главе «Ваэра» Всевышний открывает Моше Своё великое Имя, и говорит: Я слышал стоны евреев, а теперь ты иди и возвести им о грядущем избавлении. Так завершает Всевышний Свою речь: «И возьму Я вас себе в народ, и буду вам Б-гом, и вы узнаете, что Я — Г-сподь, Б-г ваш, выводящий вас из-под тягот египетских». А в книге «Га-йом йом», в отрывке, читавшемся в среду на этой неделе, Ребе приводит слова ребе Рашаба: «Исход из Египта (Мицраим) — это исход из стеснений и пределов (мейцарим). И хасидизм нужен затем, чтобы выйти из всех пределов и ограничений мира. Но есть различие. Исход из Египта был разбиением оков и оставлением их, евреи бежали из Египта. А хасидский исход из Египта — это исправление мира. Сбросить с мира оковы пределов и ограничений и почувствовать скрытую под ними истину. А истина в том, что мир на самом деле благ и хорош, ибо мир создан волей Всевышнего, великого Блага. Почувствовать эту истину можно посредством хасидского служения».

*
Ради Наамы многие люди делали очень много дел. Некоторые дела были излишними; о некоторых я вообще рассказывать не могу. Всю эту деятельность координировал Главный раввин России р.Берл Лазар, и только он знает весь путь. Но на этой неделе мы видели: грозный властитель великой державы видел, как дорог каждый еврей всему еврейскому народу, как все евреи в лепёшку разобьются ради благополучия одного из них, попавшего в беду. Таков наш народ. Мы действуем, чтобы каждый человек достиг личного исхода из тесного Египта. Мы действуем, чтобы весь мир достиг великого и окончательного Избавления.

Гут шабес, ходеш тов у-меворах
Шия

Когда в прошлый шабат я закончил вести молитву, ко мне подошёл еврей с большой бородой, в субботнем сюртуке и талите, пожал мне руку и сказал с широкой улыбкой: «Ваш голос мне знаком!» Я улыбнулся ему — и мы вспомнили, когда встречались, и от этого обрадовались ещё больше. Он — от того, что его память не ослабла, а я — от того, что этот еврей уже много лет приходит на молитвы, и что он одет так по-хасидски, и что так по-хасидски ведёт себя.

Это было двадцать с лишком лет назад. Ученик моего отца, р.Шая Гиссер, пригласил меня помочь в проведении молитв осенних праздников в его тогдашнюю общину, в Одессу. Мы поехали — я, моя супруга и наш сын, которому тогда было месяца четыре. Упаковали коробки с консервами и поехали в страну, в которой ещё не бывали. Тогда в первый раз мы познакомились с советской едой, с холодом, с утренним окунанием в холодном бассейне местной бани вместо миквы, которая ещё не была построена; мы делали капарот в канун Йом-кипура для всей общины, используя только две или три курицы; в вечер Йом-кипура мы узнали, что в Одессе нет эрува, и поэтому мне нужно будет ночевать на скамейке в синагоге с нашим младенцем (ведь нести его нельзя), а моя жена пойдёт ночевать в квартиру рава — а я ведь до тех пор ни разу подгузник не менял…

Утром в Йом-кипур пришла в синагогу старая еврейка и рассказала на идише, что всю ночь она ехала в поезде, чтобы в этот день сказать в синагоге поминальную молитву по её родителям. Я, с одной стороны, восхищаюсь её преданностью памяти родителей, а с другой стороны понимаю, что она ни разу в своей долгой советской жизни не слыхала, что в Йом-кипур нельзя ездить!..

А вот теперь Реувен Коган и его супруга, активные члены еврейской общины Одессы, позвали нас к себе на шабат: они услышали, что я на краткое время нахожусь в Украине. Из Житомира мы поехали в Одессу, в гости к этой семье, к людям, душа которых полна добра. Вспоминая осень двадцать с лишком лет назад, я видел прекрасную общину, молитвы, уроки Торы, образовательные учреждения, магазин кашерной еды, кашерные рестораны. Как всё изменилось…

А ведь для нас всё началось именно в Одессе. Тогда, вернувшись в Израиль после осенних праздников, мы не могли успокоиться. Мы с женой оба чувствовали, что то, что мы делаем в Израиле, может быть, и хорошо, но уже недостаточно для нас. Что-то звало нас двигаться дальше…

*
Шабат недельной главы Вайехи называется «шабат хазак». Эта глава завершает книгу Берешит, а при завершении чтения каждой из пяти книг Торы вся синагога провозглашает: «Хазак, хазак ве-нитхазек!» — «Крепись, крепись, будем сильнее!» В конце книги Берешит этот возглас звучит немного странно: её последняя глава повествует о двух смертях, о смерти праотца Яакова и его сына Йосефа. Где же здесь «будем сильнее»?

И ещё. Во вторник на этой неделе я учил со своим сыном ежедневный раздел недельной главы, и говорилось там о благословении, которое дал Яаковсвоим внукам, Эфраиму и Менаше — сыновьям Йосефа. Яаков проделывает следующее: во-первых, причисляет Эфраима и Менаше к коленам Израиля, то есть колено Йосефа не образуется, а вместо него есть колена Эфраима и Менаше. Внуки становятся будто бы сыновьями. Во-вторых, Яаков устанавливает для всего будущего еврейского народа благословение детей: «Да сделает Б-г тебя подобным Эфраиму и Менаше». И вот мой сын спросил меня: а чем выделяются Эфраим и Менаше, что они произведены в родоначальники колен и стали образцом для благословения?
И дополнительная странность. Последние 17 лет жизни Яакова (а жил он 147 лет) он прожил в Египте, и мудрецы говорят: Если об этом времени сказано «И жил (ва-йехи) Яаков…», значит, именно эти годы и были для него настоящей жизнью (хаим). Именно эти годы? Не то время, когда он находился в семье деда Авраама и отца Ицхака, не время проживания в стране Израиля, а именно время жизни на чужбине, в Египте?

Если судить по рассказу Торы, то Яаков и Йосеф после долгой 22-летней разлуки встретились всего два раза. Первый раз — когда Яаков прибыл в Египет, а второй раз — когда Яаков перед смертью позвал Йосефа для благословения детей. Почему только два раза, кто из них уклонялся от встречи? Мидраши говорят: Йосеф. Он всё время боялся, что отец спросит его: «Расскажи же мне, каким образом ты оказался в Египте!» Рассказать всё — значит, напрочь испортить отношения отца и братьев. Сказать неправду — тоже невозможно. Лучше ничего не говорить, а для этого лучше не встречаться с отцом. И теперь мы возвращаемся к первому вопросу: получается, что на протяжении последних семнадцати лет жизни Яаков не видел своего любимого сына, который и пригласил его в Египет. Почему же эти годы называются «лучшими годами жизни Яакова»?

Жизнь любого еврея, а в особенности праведника, праотца — это не просто существование, а выполнение миссии, ради которой еврей и родился. Прибыв в Египет, Яаков понял, что миссия Йосефа и миссия его сыновей, Эфраима и Менаше, принципиально отличается от жизненной задачи его и его предков, живших в стране Израиля. Они должны быть евреями, должны показывать образец праведности, должны творить добро и улучшать мир в окружении, которое всеми силами этому препятствует. Это — настоящая жизнь. Об этом можно сказать «и жил». Яаков показывает это, возводя рождённых в Египте Эфраима и Менаше в ранг родоначальников колен Израилевых, а также в их благословении. Вот почему возглас «будем сильнее!» после чтения главы «И жил» о Йосефе, Эфраиме и Менаше нисколько не удивляет. Он на своём месте.

*
…Итак, мы вернулись из Одессы с чувством, что побывали там, где есть настоящая жизнь — я имею в виду, где есть настоящее поле деятельности. Мы побывали в коротком шлихуте и поняли, что такое шлихут, что значит создавать еврейскую жизнь фактически из ничего, и как это важно. И через какое-то время мы были в Москве, в общине Главного раввина России р.Берла Лазара. А здесь было и есть много мест для приложения сил, и мы стараемся прилагать силы, и постоянно благодарим Всевышнего за уникальную возможность быть шалиахами Ребе.

Хазак хазак ве-нитхазек
Гут шабес
Шия

Иногда запах, цвет или звук может вернуть нас далеко в прошлое, в детство. Наши детские воспоминания хранятся в памяти, даже когда мы вырастем, но они заперты где-то в глубинах мозга, и только подходящий «ключик», какой-либо стимул, может открыть их неожиданно для нас.

На этой ханукальной неделе я дважды таким образом окунулся в прошлое, отправился на тридцать лет назад, и во мне проснулся иерусалимский мальчик. Первый раз это произошло в воскресенье вечером, на большом зажигании первой свечи ханукии в центре Москвы.

В этом году празднование было организовано с большим размахом, и сама ханукия выросла так, что даже заслонила памятник Карлу Марксу. Для того, чтобы рав Лазар смог зажечь ханукию, понадобился строительный подъёмник. Что-то непонятное толкало и меня залезть на подъёмник, и когда организатор праздника, директор общины р.Моти Вайсберг предложил мне это, я с радостью залез в «люльку» вместе с сыном. Мы стояли между небом и землёй и смотрели на людей, танцующих под звуки хасидских песен. И я вспомнил: так же я стоял в «люльке» подъёмника, когда был ребёнком, в Иерусалиме, на улице Кинг Джордж. В наши дни в Иерусалиме, как и во многих других местах, происходят публичные зажигания большой ханукии, но так было не всегда. Тридцать четыре года назад шалиахи Ребе по его благословению стали сооружать большие ханукальные светильники на улицах городов, осуществляя таким образом «пирсумей ниса», публичный рассказ о ханукальном чуде. А ведь это – важная часть выполнения заповеди Хануки.

Мой отец был одним из инициаторов и организаторов первого общественного зажигания ханукии в Иерусалиме, столице Святой земли. И он приобщил к этому мероприятию и меня, и моих братьев и сестёр, и я запомнил его навсегда. Поэтому я несколько раз поднимался в строительном подъёмнике вместе с уважаемыми раввинами, зажигавшими большую ханукию. Я радовался, потому что был ребёнком, и гордился, потому что был еврейским ребёнком. И вот сейчас я снова на подъёмнике, вернулся более чем тридцать четыре года назад…

Мой отец организовывал в Хануку не только это зажигание. Из многих других его дел я запомнил ханукальный праздник в иерусалимской тюрьме на «русском подворье» (Это комплекс зданий для русских паломников, который построил царь Александр II в 1860 г.; некоторые его здания и сейчас используются русскими паломниками, нр в одном из них уже сто лет находится иерусалимская тюрьма). Несколько молодых хасидов пришли в маленькую квартиру отца, мама дала им аккордеон, и я пошёл с ними и с отцом. Мы пришли на «русское подворье», но охранники впустили всех, кроме меня: то ли я был слишком мал, то ли они считали, что атмосфера тюрьмы вредна для ребёнка. Я вспомнил об этом на этой неделе, когда приехал ближе к вечеру в московскую тюрьму номер 6 – женскую тюрьму, чтобы навестить Нааму Иссахар. Вы помните историю этой несчастной израильской девушки, осуждённой по максимальной строгости закона за наркотики в багаже. С самых первых часов после её снятия с транзитного рейса в московском аэропорту мы с женой были с ней, и с тех пор я стараюсь навещать её раз в неделю или раз в две недели.

После оглашения приговора свидания с ней стали труднее, иногда их не разрешают. Я приехал в тюрьму с ханукиёй для неё, которую передал мне Главный раввин России р.Лазар с посвящением, тёплым благословением и словами ободрения. Но оказалось, что того человека, с которым мы договорились о визите, нет на месте. Тут я и вспомнил, как меня в детстве не пустили к еврейским узникам в Иерусалиме. Я уже хотел повернуть назад, было холодно и на сегодня были запланированы ещё мероприятия, но успокоился и помолился Всевышнему о том, чтобы дал мне возможность выполнить поручение Ребе – приносить ханукальную радость во все места мира. Я позвонил главному тюремному раввину России р.Аарону Гуревичу, он связался с несколькими людьми – и меня впустили.

Я увидел признак успеха и в том, что охранница, которая сопровождала меня, была знакома мне по визитам в другую тюрьму. Что она делает в тюрьме номер 6? «Не знаю, – ответила она, – но несколько дней назад начальство перевело меня на другое место работы, вот сюда». «Я знаю, для чего вас перевели! – сказал я. – Чтобы вы помогли мне сегодня здесь!» Она улыбнулась, но я-то в это верю.

Я встретился с Наамой в комнате для свиданий. Охранница принесла спички, Наама поставила свечи в ханукию, я взял сидур, который подарил ей полгода назад (с её именем, вытесненным золотом на обложке!), нашёл благословения ханукальных свечей. Наама сказала три благословения, включая «Шегехияну», и я с чувством ответил «амен» на все три. Она спела «Эти свечи», и я вынул коробку с суфганиот. Это был сюрприз.

В свете ханукальных свечей и с запахом суфганиот мы говорили об особом значении пятой свечи Хануки, о том, как свет возобладал над тьмой, о том, как каждый день добавляют свет в ханукие и о том, какие уроки мы можем извлечь из этого в нашей повседневной жизни. Когда мы расстались спустя примерно час, я твёрдо знал, что всё время поездки туда и поездки обратно, всё это ожидание и просьбы – это было более чем не зря. А ещё я почувствовал, что «закрыл гештальт», начавшийся более тридцати лет назад, когда меня ребёнком не пустили в иерусалимскую тюрьму.

С высоты подъёмника над Красной площадью я слышал благословение «…сотворивший нам чудеса в те дни, в это время». И в тюрьме я слышал «…сотворивший нам чудеса в те дни, в это время». Два полярных места. Вверху и внизу. Открытое всем людям и скрытое от всех людей. Но в обоих местах в сердцах людей горит та же вера: Всевышний, сотворивший чудеса тогда, творит их и для нас, для всех и каждого. Он освещает нашу жизнь, и мы удостоимся исполнения слов царя Давида в Псалмах: «И ночь, как день, светит» – во время близкого и полного Избавления!

Гут шабес, радостной и светлой Хануки
Шия