Дата: несколько дней назад.
Место: синагога на Большой Бронной.

Я люблю синагогу на Большой Бронной. У неё есть свой стиль, своя индивидуальность. Свою первую молитву в Москве, больше двадцати лет назад, я прочитал здесь, и с тех пор каждый праздник я стараюсь хотя бы раз прийти с детьми в эту синагогу. а иногда захожу в неё и в середине недели. От неё, особенно после ремонта, веет чем-то романтичным, чем-то западноевропейским. Когда я приезжаю в будни, мне не жаль времени на поиски парковки (при случае — передаю спасибо мэрии Москвы, продлившей на этой неделе бесплатную парковку в центре!), чтобы увидеть улыбку раввина синагоги, возобновившего её работу 30 лет назад, рава Ицхака Когана.

Вот и сейчас: утренняя молитва уже закончилась, я купил в магазине при синагоге мясо для шаббата, вернулся за своим талитом и вижу возле стола около северной стены рава Ицхака Когана, еще в талите и тфилин, и возле него другого когена. Это даян рав Шнеур-Залман Кан. Два раввина обсуждают какой-то вопрос из Торы. Вопрос, видимо, серьёзный, судя по куче книг по Торе, вытащенной из шкафа и лежащей перед ними. А ещё я заметил то, что было бы совершенно обычным сто лет назад, но выглядит экзотическим сегодня. Дискуссия о Торе ведется на идише.

Рав Коган родился в Ленинграде, боролся с советской властью за право выехать в Израиль и был послан Любавическим ребе в Москву. Рав Кан родился в Англии, работал педагогом в США и был приглашен главным раввином России равом Берлом Лазаром в Москву, чтобы быть членом высшего раввинского суда. Каждый из них много раз «благословлял народ Израиля с любовью», как делают коѓены уже 3000 лет.

Двое из зятьёв рава Когана работают в России. Раву Мишуловину на этой неделе исполнилось пятьдесят. Я помню его свадьбу, и помню послесвадебные «семь благословений», которые он организовал нам с супругой после нашей свадьбы. Мы все жили тогда в Иерусалиме. Другой зять, рав Сегев Йегуда Фридман, возглавляет центр подготовки специалистов по шхите Махон РаН, находящийся здесь же, в синагоге на Большой Бронной. Как раз на этой неделе мы читали в книге «Ѓа-йом йом», составленной Ребе: «Если родители хотят благословение свыше для своих детей — пусть поддерживают центры изучения Торы». Без шохетов нет шхиты, а без шхиты нет еды. Не забудьте о поддержке Махон РаН!

Гут шабес, с праздником Освобождения
Шия

Дата: под утро пятницы
Место: гостиная моего дома

Уже поздно, скоро вставать и готовиться к шабату. И это будет не просто шабат, а «шабат мевархин», в который благословляют наступающий месяц, а месяц этот — тамуз. И сердце уже не на месте. Я сижу и смотрю на портрет Ребе, который смотрит на меня любящим взглядом со стены гостиной.

Примерно через год после нашей свадьбы мы переехали из Иерусалима в периферийный город, в квартиру побольше и подешевле. В этой квартире уже была гостиная. Книжный шкаф я заполнил святыми книгами, а на стене хотел повесить хороший портрет Ребе.

р.Хаим Йосеф Давид Азулаи передаёт от имени Аризаля: «Тот, кто хочет преуспеть в изучении Торы, пусть представит себе лицо своего учителя, и тогда откроются перед ним врата света». Мы с супругой очень хотели успехов в нашей учёбе и в учёбе наших детей, в ведении дома по хасидским обычаям и в нашей связи с Ребе. Поэтому портрет Ребе нам был нужен.

И вот однажды я встретился с евреем из Франции, переехавшим в Иерусалим и искавшим, чем бы прокормиться. «Что вы умеете делать?» — спросил я его. Он рассказал, что во Франции рисовал портреты. Я тотчас достал фотографию Ребе, которая всегда со мной — фотографию, сделанную на детском параде в Лаг ба-омер — и спросил: «Сколько будет стоить портрет по этой фотографии на фоне голубого неба?» Он назвал цифру. До неё мне было как до голубого неба, но я подумал, что дам другому еврею заработать и приобрету хороший портрет Ребе, и согласился. Через несколько недель портрет был готов. Я занял денег у родных на оплату портрета и рамы, и торжественно внёс портрет домой, где мы с женой повесили его в центре стены гостиной.

Одного шалиаха как-то спросили: «Почему у всех вас дома висит портрет Ребе?» Еврей отвечает вопросом на вопрос, и шалиах спросил: «У вас в доме есть зеркало?» «Есть, и не одно». «А зачем?» «Чтобы убедиться перед выходом из дома, что я прилично выгляжу». «Ну вот, зеркало показывает нам, прилично ли мы выглядим сейчас, а фотография Ребе помогает нам прилично выглядеть в будущем», — сказал шалиах.

Ребе обладал непревзойдённым умением побудить любого человека, с которым он сталкивался, стать лучше, использовать весь потенциал, которым его одарил Всевышний. Портрет Ребе ежедневно напоминает нам о нашем долге. Вместо того, чтобы проверять наш внешний вид, он побуждает нас проверять наше внутреннее состояние и помогать другим измениться.

17 лет назад Москву посетил р.Лейб Гронер, много лет бывший секретарём Ребе. Я показывал ему еврейскую Москву. Зайдя в нашу квартиру, р.Гронер поговорил несколько минут о Торе и хасидизме, выпил «лехаим» и, глядя на портрет, висящий у нас на стене, сказал: «Я видел много портретов Ребе, но ни один не производил такого впечатления».

И я, и моя жена удостоились видеть Ребе, но это было уже после 27 адара, когда с Ребе случился инсульт. У меня нет моей фотографии возле Ребе, но несколько лет назад наши дети после долгих поисков нашли фотографию моей супруги, получающей у Ребе доллар. Эту фотографию в красивой рамке они подарили своей маме на день рождения, и с тех пор она стоит под портретом Ребе, в середине квартиры.

Шабат мевархим тамуза — это шабат подготовки к 3 тамуза. В свете слов самого Ребе, его присутствие в мире, а тем более для его хасидов, вечно и осознаётся посредством постижения его учения и исполнения его указаний. Портрет Ребе важен, но ещё важнее представлять себе Ребе, держать его образ перед мысленным взором, и это будет постоянно влиять на наше поведение. Это будет помогать нам приближать то Избавление, ради которого Ребе всё время старался.

Гут шабес
Шия

Здравствуйте, с наступающим праздником…
Нет, я не возобновил свою рассылку. Это просто предисловие к моей новой идее.

В Иерусалиме есть улица, на которой находятся несколько синагог, ешива, большой торговый центр, супермаркет, много магазинов, высокие жилые дома. И несмотря на всё это, когда кто-то говорит другому: «Нужно поехать на улицу Шамгар», скорее всего, реакция будет такая: «А кто умер?»
На улице Шамгар находится Дом прощаний, куда привозят тело для прощальных церемоний и надгробных речей и откуда его увозят на кладбище. Ведь на кладбище порою невозможно собрать много народа, да и дождь бывает. Поэтому улица Шамгар ассоциируется в Иерусалиме именно со смертью, а не с торговым центром. Возможно, причина в том, что Дом прощаний существует там уже десятки лет, а прочие здания построены недавно.

Несколько лет назад был я там на прощании с отдалённым родственником. После всего, когда тело повезли на кладбище, мы вышли наружу, чтобы омыть руки — как полагается после нахождения в одном помещении с покойником. Я услышал около себя беседу двух супругов. Жена: «Что ты сейчас чувствуешь?» Муж, солидно одетый, глубоко вздохнул: «Не пригласили меня выступить! И всё осталось внутри…» — и он показал себе на живот. Понятно, что он имел в виду: «я приготовил такую речь, а меня забыли пригласить для выступления или вообще не поняли, что нужно предложить мне выступить, и теперь моё нутро полно этой речью, аж болит…»
Тогда я понял, как нужно, как необходимо бывает людям высказаться, поделиться мыслями, чувствами, историями. Особенно если рассказ уже готов и ворочается в голове, просясь наружу. Облегчение от рассказа, устного или письменного, больше удовольствия от его чтения.

В канун Шавуота не время для шуток, но наши мудрецы говорят в Талмуде: «Больше, чем телёнок хочет сосать, корова хочет кормить». Об этом я подумал сегодня, когда почувствовал, что чего-то не хватает в моей жизни — конечно же! Не хватает написания истории, чем для меня знаменовался каждый канун шабата в течение целых трёх лет. А проект моих эссе кончился. «Было хорошо, и хорошо, что ‘было’» — говорят в Израиле.

Однако у меня внутри «болит», как у того человека, которого я видел у дома прощаний на улице Шамгар. И у меня возникла идея.
А какая — увидите на следующей неделе. Я надеюсь, что вы выскажете о ней мнение, критику, замечания, что поможет мне писать дальше.

Да примем мы Тору в радости, да удостоимся учиться и учить, хранить и соблюдать!
Гут йом тов, гут шабес, до следующей недели
Шия

Когда начинается новый год и мы держим в руках новый календарь, естественно пролистать его и посмотреть, на какие дни недели выпадут важные даты будущего года: праздники, дни рождения и йорцайты. Я же, кроме прочего, сразу проверяю, на какой день недели выпадет Лаг ба-омер. Для иерусалимского еврея, выросшего в хасидской семье, это очень важный праздник. Обязательно надо ехать на гору Мерон! И поэтому важно, выпадает ли 18 ияра — Лаг ба-омер — на середину недели или ближе к шабату, от этого зависит «логистика» поездки.

Но «человек предполагает, один Б-г располагает». Или, как говорил царь Давид в Теѓилим, «много мыслей в сердце человека, но осуществится замысел Г-спода».

Я заказал авиабилет в Израиль на Лаг ба-омер уже полгода назад и начал искать место для ночлега на Мероне. Но уже два месяца назад я понял, что в этом году — впервые с тех пор, как я себя помню — я не буду на могиле рабби Шимона бар Йохаи в Лаг ба-омер. Как и многие сотни других евреев, доселе не представлявших себе Лаг ба-омер без этого. Вход на могилу Рашби в этом году был разрешён только для нескольких десятков человек при сохранении «социальной дистанции». Здоровье — главное, это верно. Да и в Москве сейчас запрещены собрания, нет общественных зажиганий костров в честь рабби Шимона бар Йохаи, открывшего миру тайны Каббалы, нет и детских парадов, начатых по инициативе Ребе.

Как же мы будем отмечать Лаг ба-омер? — спрашивали мы себя. У детей была идея, но я долго отвергал её. Однако после обмена мнениями с моей супругой я объявил детям, что их идея принята: «Едем в Любавичи!» Дети запрыгали от радости. Едем, выходим из дома! Я послал сообщение р.Гавриэлю Гордону, ответственному за святые места в Любавичах, получил его приглашение, добился разрешения на выезд из Москвы. Мы собрались, взяли книги и компьютеры (для учёбы детей) и поехали на пять дней в Любавичи.

Прибыли мы в четверг под вечер. Разместились в новой еврейской гостинице над рекой Малая Березина, около «двора наших адморов». Здесь жили четыре поколения адморов Хабада, здесь возникла первая ешива «Томхей тмимим», по образцу которой существует сегодня множество хабадских ешив в мире. За то, что мы смогли жить в прекрасной еврейской гостинице, за благоустройство двора адморов — огромное спасибо р.Ицхаку Когану, Бен-Циону Гуровичу и Хаиму Нисану Баеру. Благодаря им евреи могут в любое время года приехать, молиться и учиться возле оѓелей великих людей — Цемах Цедека и его сына, Моѓараша.

В пятницу было 14 ияра, «песах шени». Мы устроили трапезу с мацой, которую привезли из Москвы. Крошек от мацы осталось много, и к ним потянулись овцы и козы, пасущиеся между домами. Они так заинтересовались мацой, что можно было подумать, что это какие-то особые, хасидские козы и овцы, выведенные в хасидской атмосфере Любавичей!

Кроме того, эта пятница была 8 мая. Канун Дня победы. Мы пошли с детьми на место массового убийства 483 евреев Любавичей в годы войны, зажгли поминальные свечи, сказали Теѓилим и поминальную молитву «Э-ль мале рахамим».

На шабат мы привезли с собой еду из Москвы, кроме того, купили овощей и фруктов на рыночке в середине деревни. Шабат прошёл в такой возвышенной, такой хасидской атмосфере. Мы учили хасидские маамары, молились в синагоге адморов, трапезы превратились в фарбренгены. На прогулку мы ходили на старое кладбище Любавичей, где покоятся скрытые праведники. Трапезе «мелаве малка» по окончании шабата закончилась у нас примерно в полночь.

Назавтра, в воскресенье, мы волновались: ведь наш сын сдавал очередной экзамен на смиху, на раввинский диплом. Впервые с того дня, как ешива «Томхей тмимим» эвакуировалась из Любавичей в Ростов-на-Дону в дни Первой мировой войны, ученик ешивы сдавал экзамен на смиху в самих Любавичах! И это наш сын. В нужное время он связался по ZOOM-у с равом Ярославским из Израиля, а мы пошли на оѓель и там в течение двух часов прочитали всю книгу Теѓилим за его успех. Когда мы вернулись, мы увидели его сияющее лицо: сдал! Мы пустились в пляс. А моя жена и дочери сразу начали готовить благодарственную трапезу.

Понедельник — канун Лаг ба-омера. С одной стороны, я грустил, представляя себе этот день на Мероне, а с другой стороны — как здорово видеть детей, готовящих костёр, тащащих палки и тряпки… Я вспомнил, как в моём детстве в Иерусалиме сразу после Песаха мы начинали искать и заготавливать деревянные дощечки для костра. Чтобы костёр наш соответствовал противопожарным требованиям, я купил на деревенском рынке жестяное корыто, поставил его на несколько железок в середине площадки Любавичской ешивы. Для костра мы смогли использовать остатки досок, заготовленных для реконструкции здания ешивы — ещё один проект шалиаха р.Гавриэля Гордона. Дрова мы обернули старыми тряпками и вылили в корыто десять литров оливкового масла.

Перед вечерней молитвой вдруг приехал рав Смоленска, р.Леви-Ицхак Мондшайн с детьми, и мои дети, конечно, обрадовались. Мы прочитали вечернюю молитву… к сожалению, миньяна не было, сказали «Сегодня тридцать и три дня омера» и вышли во двор. Дети включили музыку, праздничные песни, и мы зажгли костёр в честь рабби Шимона бар Йохаи. Я подумал: возможно, это первое зажигание костра в Лаг ба-омер в Любавичах! Ведь в былые времена в Европе зажигали не костры, а лишь свечи, обычай костров характерен для страны Израиля. Мы танцевали, и даже пошедший дождь нас не испугал. Я был счастлив: ведь я уже почти отчаялся отметить Лаг ба-омер так, как отмечал сколько себя помню! А как были счастливы дети: ведь они сами подготовили праздничный костёр, сами сделали себе праздник. После праздничной трапезы мы учили Зоѓар и пошли спать.

Назавтра мы встали рано, окунулись перед молитвой… как и каждый день, в ручей. Холодный, конечно, но так окунались наши предки! И мы вновь пошли в святой оѓель. Прочитав шахарит в синагоге, построенной около оѓеля, мы написали «пидьоны» и вошли молиться в оѓель. Ребе писал, что хорошо и подобает в этот день молиться на оѓеле адморов Хабада. Мы молились за благополучие нашей семьи, наших друзей, всей нашей общины.

А детский парад? Был парад, виртуальный. Мы быстро сели в машину, приехали в Смоленск, поели в синагоге — для нас приготовили трапезу — и вошли в ZOOM, где проходил праздник Лаг ба-омер для всех еврейских детей России. После этого поехали домой, в Москву. А по дороге мы «схватили» ещё одну заповедь! Мы проезжали через Раменское, где находится ешива «Торат хаим», а в ней работает семья Закѓейм, а их дочь именно в этот день выходила замуж в стране Израиля, в городе Бейтар-Илит. И родители не могли приехать на праздник!.. Зато они вышли к нам, за ворота ешивы, и мы радостно танцевали с ними, душой пребывая на свадьбе их дочери.

*

На этой неделе мы читаем сразу две недельные главы: Беѓар и Бехукотай, и завершаем тем самым третью книгу Торы, Ваикра. Обычно в такой шабат, когда в синагоге читают последние слова главы Бехукотай, вся община восклицает: «Хазак хазак ве-нитхазек!» — «Будь сильным, будем сильными!» Сейчас нет публичного чтения Торы. Но этот призыв всегда с нами. Будем сильными! Укрепимся в уповании на Всевышнего, пусть придёт излечение всем больным, и пусть заслуги рабби Шимона бар Йохаи приблизят Избавление!

Гут шабес

Шия